210 / 388
208
Тут решает начальная стадия. Если вы берете мальчика 8 лет, то нельзя быть уверенным, что он
совсем воспитан, пока ему не будет 18 лет. Самый лучший мальчик, вытолкнутый в жизнь очень ра-
но, может свихнуться. Для того чтобы ответить, необходимо прежде всего знать лета, затем колос-
сальное значение имеет образование. Если бывший беспризорный окончил полную среднюю школу,
это хорошая гарантия от рецидивов. У малограмотных иногда рецидивы бывают.
Где я теперь работаю и как реагировали на «Педагогическую поэму» мои воспитанники, увидя
свои портреты?
Я болен, у меня переутомлены нервы, и мне врачи предложили годок не работать. Поэтому я си-
жу в Москве, ничего не делаю и пишу книгу.
Герои «Педагогической поэмы» никак не реагировали. У них такой критерий: если написана
правда, значит, хорошо. Так как написана правда, то они решили, что это хорошая книга, – и все.
Причем каждый из них глубоко убежден, что если бы он сел писать, то написал бы такую же книгу.
Следовательно, особого преклонения у них предо мной на этот счет не было. Это хорошо.
Тут спрашивают относительно книги Шишкова «Странники».
О воспитании там мало говорит-
ся, а что касается беспризорных, то эта часть там изображена неверно.
Тут написано: «Дзержинцы считают, что летчики важнее кондукторов, верно ли это?»
Во-первых, не только дзержинцы так думают; а во-вторых, не в важности дела. Дело в том, что у
летчиков есть столько притягательных сторон, сколько у кондукторов никогда не будет. Во-первых,
металл, машина, бензин; во-вторых, высота, воздух; в-третьих, опасность; в-четвертых, красивая
форма; в-пятых, общий букет советских летчиков – «сталинских соколов». Это даже и взрослого че-
ловека может увлечь. Советский летчик Арктики, сколько славных имен, сколько героев – ордено-
носцев, что же вы хотите, чтобы мальчика это не привлекало? Кондуктор может прекрасно работать,
но все-таки неплохо, если мальчик помечтает в юности о том, что он станет летчиком, может быть, на
самом деле он будет прекрасным кондуктором.
В чем заключалась борьба с детской беспризорностью в дореволюционное время?
До революции у безнадзорного была одна дорога – в «мальчики». Я вышел из той социальной
среды, в которой большинство моих товарищей уходили в «мальчики» – кто к сапожнику-кустарю,
кто к жестянщику, маляру и т.п. Почему уходили они в «мальчики», а не на улицу? Потому что иная
позиция была мальчика в то время и в семье, и вне семьи. Теперь мальчик свободен, он чувствует се-
бя гражданином, он настолько доверяет всей нашей жизни, что прется куда попало. Он действитель-
но нигде не пропадет.
Я очень хорошо знаю теперешних мальчиков, которые не уживаются в детских домах. Что они
делают? Обычно передвигаются: Одесса, Винница, Полтава, Киев, Харьков, опять Одесса и т.д. Они
бродят, воруют и смотрят, где лучше. В этих поисках у них очень много возможностей.
До последнего постановления партии о ликвидации беспризорности беспризорники плохо отно-
сились к милиционерам. За последние 2 года это отношение резко изменилось. Если мальчик удрал
из детдома, он прямо заявляет милиционеру, что он ушел. Какой расчет? Может быть, в другом дет-
доме будет лучше. Не понравилось в Киеве, поехал в Харьков, может быть, там лучше? Эта типичная
беспризорность, теперь ликвидированная, была страшна не столько числом, сколько движением.
Один и тот же беспризорный очень быстро оборачивался по разным городам, а фактически это было
немногочисленное войско.
Когда мы принялись за выполнение постановления партии о ликвидации беспризорности, мы бо-
ялись: сколько их, тысячи, десятки тысяч? А когда мы их взяли в руки, когда мы их пересчитали, пе-
реписали, карточки на каждого завели, то их оказалось немного: у нас в Киеве была картотека с порт-
ретами всего этого общества, и мы прекрасно их знаем. Скажем, Павел был сначала в