262 / 354
260
геройство, как некоторый подвиг или, во всяком случае, как некоторое остроумное веселящее
представление. Всякая проказливость не только учениками, но даже и самими учителями не
рассматривалась иначе, как проявление какой–то живости характера или проявление какого –то
революционного порядка.
В нашем обществе недисциплинированность, недисциплинированный человек – это
человек, выступающий против общества, и такого человека мы рассматриваем не только с точки
зрения внешнего технического удобства, но с точки зрения политической и нравственной. Иметь
такую точку зрения на дисциплину необходимо каждому педагогу, но это только тогда, когда
дисциплина рассматривается как результат воспитания.
Прежде всего, как нам уже известно, наша дисциплина всегда должна быть дисциплиной
сознательной. Как раз в 20–х гг., когда такой широкой популярностью пользовались теория
свободного воспитания, по крайней мере, тенденция свободного воспитания, тогда эту формулу о
сознательной дисциплине расширяли, считали, что дисциплина должна вытекать из сознания. Уже
в своем раннем опыте я видел, что такая формулировка может привести только к катастрофе, т. е.
убедить человека в том, что он должен соблюдать дисциплину, и надеяться, что при помощи
такого убеждения можно добиться дисциплины, это значит рисковать 50 –60% успеха.
Определяться сознанием дисциплина не может, так как она является результатом всего
воспитательного процесса, а не отдельных специальных мер. Думать, что дисциплины можно
добиться при помощи каких–то специальных методов, направленных на создание дисциплины, –
ошибка.
Дисциплина является продуктом всей суммы воспитательного воздействия, включая сюда и
образовательный процесс, и процесс политического образования, и процесс организации
характера, и процесс столкновения, конфликтов, и разрешение конфликтов в коллективе, в
процессе дружбы, и доверия, и всего решительно воспитательного процесса, считая здесь также
такие процессы, как процесс физкультурного воспитания, физического развития и т. д.
Рассчитывать, что дисциплину можно создать только одной проповедью, одними
разъяснениями, – это значит рассчитывать на результат чрезвычайно слабый.
Как раз в области рассуждений мне приходилось сталкиваться с очень упорными
противниками дисциплины, и если доказывать им необходимость дисциплины словесно, то можно
встретить такие же яркие слова и выражения.
Таким образом, воспитание дисциплины при помощи рассуждений и убеждений может
обратиться только в бесконечные споры. Тем не менее, я первый настаиваю, что наша дисциплина,
в отличие от старой дисциплины, как явление нравственное и политическое должна сопрово-
ждаться сознанием, т. е. полным пониманием того, что такое дисциплина и для чего она нужна.
Каким способом можно достигать этой сознательной дисциплины? Необходимо сказать,
что в наших школах ученики и учителя поставлены в более худшие условия, чем учителя и
ученики в старой школе с этой точки зрения, и вот почему.
В нашей школе нет теории морали, нет такого предмета, нет такого лица, которое бы эту
теорию морали преподавало или было бы обязано по известной программе сообщать детям.
В старой школе был закон божий, предмет, отрицаемый не только учениками, но сплошь и
рядом и самими батюшками, которые относились к нему, как к чему–то не заслуживающему
уважения, но вместе с тем в нем было много моральных проблем, которых так или иначе касались
на занятиях. Другой вопрос, имела эта теория положительный результат или нет, но в известной
мере проблематика моральная проходила перед учениками в теоретическом изложении, т. е.
говорилось: «нельзя красть, нельзя убивать, нельзя оскорблять, нужно уважать старших, уважать
родителей», – и такие отделы морали, христианской морали, которая рассчитывала на веру и на
религиозное убеждение, вскрывались в теоретическом изложении, и моральные требования, хотя
бы в старомодной