157 / 370
155
«Война воспринимается как неожиданное несчастье, внезапно обрушившаяся
катастрофа, развалившая в общем приемлемый строй жизни. Отсюда особенно ощутимой
становится идея, что дело все в том, что войну плохо вели.
А если бы офицеры умели не только красиво умирать, а и побеждать, тогда что же?
Судя по приводимому выше замечанию Алеши, пролетариат, очевидно, удовлетворился бы и
не стал бы совершать никакой революции?»
Видите, с какой издевкой спрашивает мой критик, в каком глупом виде он выставляет
и меня, и моих героев. Этот глубоко самоуверенный тон разве не раскрывает всех
идеалистических карт критика? Победа или поражение — все равно: ведь революция
произошла в 1917 г., значит, она была предопределена.
Чтобы не долго спорить по такому ясному вопросу, приведу несколько слов Ленина:
«Крайние бедствия для масс, создаваемые войной, не могут не порождать
революционных настроений и движений, для обобщения и направления которых должен
служить лозунг гражданской войны» (т. 26, с. 163).
«Поражение правительственной армии ослабляет данное правительство, способствует
освобождению порабощенных им народностей и облегчает гражданскую войну против
правящих классов.
В применении к России это положение особенно верно. Победа России влечет за
собой усиление мировой реакции, усиление реакции внутри страны и сопровождается
полным порабощением народов в уже захваченных областях» (т. 26, с. 166).
Какая диаметральная противоположность с концепцией критика! Эта
противоположность производит такое яркое впечатление, что приходится удивляться не
только критику, но и редакции журнала, для которой знание ленинских положений о войне,
во всяком случае, обязательно.
Ленин знал диалектическую сложность обстановки. Это сложность движения,
сложность революции, запутанность психологических этюдов эпохи, их взрывной характер.
Так же запутана могла быть и духовная жизнь отдельных героев. Сохраняя общую свою
направленность к революции, они могли и должны были переживать острые изломы мысли и
чувства. Именно поэтому Алеша мог болезненно задуматься над вопросом о своей верности
товарищам, погибающим рядом с ним на фронте, мог искать оправдание смертному подвигу,
искать очень долго, до тех пор, пока не нашел. Именно поэтому старый Теплов мог
некоторое время думать, что немцев пускать нельзя. Не имеет никакого значения, как думали
эти люди, важно только одно: к чему они шли и к чему пришли. Алеша нашел для себя
решение вопроса, старый Теплов нашел самого себя, нашел место для своей суровой
гордости. Они все это нашли в революции, в революции они нашли и родину, о которой
тосковали.
Революционный процесс можно представлять только как процесс предельной
сложности, так, как представлял его Ленин. На с. 251 тома 21 Ленин говорит, что война
вызывает в массах самые бурные чувства, главные из которых: ужас и отчаяние, усиление
религиозных чувств, ненависть к «врагу», ненависть к своему правительству, к буржуазии.
Если художник захочет описать этот процесс, он, прежде всего, должен отказаться от
шаблона. Та идеалистическая концепция, которую предлагает критик, — концепция вредная.
Готовый, неизменный тип рабочего- пораженца, способного произносить только
непогрешимые речи, препарированный по всем правилам литературного штампа, — для кого
это нужно? Это нужно только для тех, кто хочет преуменьшить значение Ленина и партии
большевиков в творчестве нашей революции.