153 / 370
151
Я остановился на некоторых местах статьи, чтобы выяснить сущность критического
приема. Я не буду говорить о всех остальных высказываниях: прием везде одинаков.
Меня все же интересует не технология «критики», а другое. Чего хочет от меня
критик, как он сам представляет себе рабочих людей в уездном городе в начале
империалистической войны?
Ответ ясен. Критик никак и ничего не представляет, всякие там люди, в том числе и
рабочие, для него просто безразличны. Вместо людей у критика есть шаблон. Ничуть не
стесняясь, он открыто предъявляет мне этот шаблон, он настойчиво требует, чтобы я за ним
следовал. Он решительно отказывается предоставить мне некоторое право... нет, не право на
изображение живых людей, а хотя бы право на шаблон № 2. Что? Уездный город? Реальное
училище есть? Женская гимназия тоже есть? Даже река имеется? Несколько заводов?
Никаких разговоров — требуется шаблон номер один: обыкновенный сознательный
рабочий!
Раз определен номер шаблона, критик действует уверенно, как по справочнику: по
шаблону № 1 полагается:
а) все рабочие с первого дня войны были пораженцами,
б) все рабочие читали легальные и нелегальные издания большевиков,
в) всякие там понятия о чести — это понятия офицерски-шляхетные,
г) никакой бодрости, никакого мужества людям не полагается,
д) женщины должны плакать г р о м к о .
Для критика все просто, ясно, определенно. В своей статье он несколько раз требует
от меня «типичного» поведения героев, а у него типичный значит — удовлетворяющий
шаблону № 1.
В доказательство своей правоты критик приводит цитату из Ленина:
«Единственным классом в России, которому не удалось привить заразы шовинизма,
является пролетариат. Отдельные эксцессы в начале войны коснулись лишь самых темных
слоев рабочих... В общем и целом рабочий класс России оказался иммунизированным в
отношении шовинизма» (Соч., 5-е изд., т. 26, с. 331).
Интересно, что и по отношению к Ленину критик также применяет свой любимый
прием выбрасывания отдельных предложений. Пропущено: «Участие рабочих в московских
безобразиях против немцев сильно преувеличено». Пропущено нарочно, чтобы исказить
действительное мнение Ленина. Для чего это нужно критику? Для того чтобы на свободе
могла существовать его собственная концепция, ничего общего с ленинской не имеющая.
По т. Малахову, в России с шовинизмом было замечательно благополучно. Никакого
шовинизма просто не было, не с чем было бороться, уже в 14-м году все было готово, все
сделано; для товарища Ленина, для большевиков оставалось прийти на готовое и сделать
Октябрьскую революцию. Вот некоторые высказывания критика:
«В ряде городов (в первые дни войны. —
А. М.)
происходили стачки протеста. В
самый канун войны в Петербурге и в других городах, как известно, дело доходило до
баррикадных боев. В повести нет намека на такое отношение к войне».
«Неправильно было также представлять себе, что начало войны, разгром, который
учинило царское правительство большевистским организациям, закрыв «Правду», сослав
депутатов, что все эти репрессии вырвали рабочий класс из-под влияния партии».
«Суд над депутатами-большевиками показал, что депутаты... после начала войны до
своего ареста успели объехать в целях пропаганды почти всю Россию...»
«Ничего этого не существует для героев повести».
«Совершенно неправдоподобно, чтобы почти до февраля 1917 г. старый рабочий ни
от кого не слышал большевистского определения войны как войны империалистической».