7_Makarenko

272

педагог имеет такое же право на смелость и даже на риск, как и всякий другой работник.

Возьмем простой обыкновенный средний случай. Да, пожалуй, даже не нужно брать

никакого случая: возьмем одну из консультаций, которая была напечатана (правда, года три

назад) в педагогическом журнале. Педагог задает вопрос: «Каким тоном нужно

разговаривать с учеником, который нарушил дисциплину?» И консультант «всем, всем,

всем», на весь Союз отвечает: «Надо разговаривать с ним ровным голосом, чтобы ученик

понял, что вы делаете ему замечание не потому, что вы на него гневаетесь или сердитесь, а

потому, что вы так должны поступить».

Конечно, при таком способе, применяемом в отношении ученика, нарушившего

дисциплину, нет никакого риска. Какой же тут риск? Что бы ни случилось (если ученик

потом опять будет нарушать дисциплину: бить стекла, оскорблять учителя, товарищей,

бросит школу, станет хулиганом), спросим этого учителя, который последует совету

консультанта: «Почему у тебя вышел такой хулиган?» И он ответит: «Не знаю, я применял

правильные приемы: я с ним разговаривал ровным голосом, я ему показывал, что у меня нет

гнева, что я сделал все, что я обязан делать». А если бы он разгневался (потому что бывают

такие поступки учеников, которые должны вызвать негодование), показал бы ученику, что

негодует и не может быть ровного голоса, раз есть нарушение дисциплины и интересов

коллектива, это остановило бы ученика и дурное поведение больше не повторилось бы риск.

Какой риск? Риск, вызванный отсутствием так называемого педагогического такта. Вот вы

разгневались, показали ученику, что вы гневаетесь, а у него произошли какие-то такие

трансформации, что-то у него в душе начало переворачиваться, и – пропал человек.

Но, по моему глубокому убеждению, ни вопрос о риске, ни вопрос о такте не может

быть разрешен на одной паре, на одном примере, когда, с одной стороны, стоит воспитатель,

а с другой — воспитанник. Все споры, которые были у меня с педологами

и со старыми

наркомпросовскими работниками, и проистекали из такого представления о паре — учитель

плюс ученик.

Повторяю, такой пары нет. А что есть? Есть школа, организация, коллектив, общий

стиль всей работы. И если у вас в школе будет правильный стиль, правильный тон,

правильный коллектив, то никакой риск не делается страшным, и всякий риск необходим и

возможен.

Это второе положение моей теории: никакой метод не может быть выведен из

представления о паре: учитель плюс ученик, а может быть выведен только из общего

представления об организации школы и коллектива.

В таком случае вопросы воспитательной работы никогда не могут быть разрешены

порядком рекомендации метода каждому отдельному учителю по отношению к отдельному

ученику, а могут быть разрешены рекомендацией формы, стиля и тона для всей организации.

И первой такой формой, необходимой у нас, в советском воспитании, является

коллектив [школы]. Задача нашего воспитания сводится к тому, чтобы воспитать

коллективиста. Какие мы отсюда сделали выводы? До сих пор многими делаются только

такие выводы, что с учеником нужно говорить о коллективе, воспитывать его в смысле

политических представлений и идей. Но они будут правильно усвоены только тогда, когда и

на практике вы будете следовать этим идеям и принципам. А для того, чтобы наше

политическое воспитание и на практике немедленно претворялось в жизнь наших учеников и

учителей, нельзя обойтись без коллектива. Наша советская педагогическая логика не сможет

выдержать никакой критики, если мы вычеркнем в логическом построении коллектив.

Тогда мы поставим вопрос: а что такое коллектив? Нельзя представить себе

коллектив, если взять попросту сумму отдельных лиц. Коллектив - это социальный