7_Makarenko

277

костюме, может быть, не в перьях, но в какой-то пуговице, в какой-то выпушке, в каком-то

покрое должна быть игра.

Мы знаем, что в нее играют не только маленькие, но и взрослые: многие носят форму,

а многие мечтают, что будут когда-нибудь носить. В этом есть что-то приятное. Скажем,

человек одет в форму железнодорожника. А для ученика это еще важнее. И совсем не нужно

для этого никаких дорогих материй, и разговоры о том, что у нас нет сукна, совершенно

излишни.

Но вот, наконец, еще два важных обстоятельства, на которых я хотел остановиться, —

это наказание и труд

Если вы помните, я написал для «Правды» о наказании две статьи. Одна из них

первоначально так и называлась «Наказание». Но как-то так случилось, что, пока эта статья

писалась и оформлялась, вопрос о наказании из нее понемногу исчезал. Я не скажу,

насколько это нужно в школе, и, пожалуйста, прошу не принимать моего слова как

рекомендацию какого-то наказания. Я скажу, какие наказания я применял и какая от этого

была польза, а по секрету вам скажу: я лично убежден, что это было бы полезно и в школе.

Я применял два вида наказаний.

Все мои коммунары делились на два отдела: огромное, подавляющее большинство —

коммунары, а те, кто [еще] не получил такого звания, - воспитанник

. («Мы тебя

воспитываем, а коммунары уже воспитаны»). И вот воспитанника я имел право наказывать

— «греть», как у нас говорили: я мог дать ему вне очереди наряд.

Что такое «наряд»? Наряд — это самая разнообразная работа, которая от меня даже не

зависела. Я имел право назначить наряд. Дежурные командиры всегда записывали: такой-то

имеет, скажем, два наряда, такой-то — один наряд. Причем никто никогда не гонялся за

имеющим наряды, а было так: нет работы — «нарядные» находятся в запасе, а пошел,

скажем, дождь, нужно поставить бочки — пожалуйста, ставь бочки; или нужно поехать в

город получить деньги — отправляйся в город; или уборка на кухне — помогай на кухне.

Воспитанника я мог оставить без отпуска, в выходной день он не мог никуда уйти; я

мог удержать воспитаннику выдачу карманных денег, т. е. не дать ему денег на руки из его

заработка, а положить в сберкассу, откуда он без моей подписи ничего получить не мог.

Накладывать такие наказания на коммунаров я не мог, не имел права. Для коммунаров

было одно наказание - арест, а на воспитанника я не мог наложить арест, он еще до этого не

дорос. ( С м е х . ) Коммунар мог ходить в отпуск без разрешения, доложив только, до какого

часа; он мог быть избран уполномоченным, а воспитанник — нет.

И еще одним правом пользовались коммунары: коммунару я обязан верить на слово:

если он сказал, что он дал слово, то неудобно, неприлично не верить на слово.

Значит, коммунар мог быть наказан только арестом. Что такое арест?

Так же как и в случае с нарядами, я мог только наложить арест, причем считалось

законом, что я должен в это время встать, т. е. не мог сидя, развалившись в кресле, сказать:

«Два часа ареста!», а коммунар должен был мне ответить обязательно салютом: «Есть, два

часа ареста!» Если коммунар не сказал, значит, он не принял моего наказания, значит он не

согласен, и тогда я имею право передать вопрос на общее собрание

Но должен вам сказать, что я не помню такого случая. Наказывать нужно очень редко.

Получив арест, коммунар уходил, и никто никогда это не записывал: наряды

дежурный командир записывал и следил, чтобы они были выполнены, а арест — нет. Сам

коммунар должен помнить, сам должен выбрать для себя удобное время, чтобы