314 / 370
312
Я настаиваю на том, что основным принципом в нашей педагогической работе,
школьной, внешкольной, дошкольной, является: как можно большее уважение к человеку.
Я даже восьмилетнего человека называл товарищ Комаров. Так он — Петька, Васька
и т. д., а когда я прихожу в коллектив, я называю его товарищ Комаров.
Как можно больше уважения и настойчивого, ясного, открытого требования: веди
себя так-то и так-то.
Эти чудеса доступны каждому.
Меня одолевали родители, говорили, что я совершаю чудеса. Приезжают на
автомобиле отец и мать и говорят: «Мы больше не можем с ним жить: патефон украл –
продал, мамину шелковую кофту украл – продал, папины часы украл – продал. Возвращается
в 2 часа ночи, грубит, требует: давай деньги, давай билеты, не хочет за собой убрать и т. д.
Возьмите его ради бога!»
Посмотришь на мальчика: вполне нормальное лицо, никакой умственной отсталости
нет, здоровый мальчик, учится в VIII классе, что же над ним работать?
«Хорошо, пусть остается, но чтобы вашего духа здесь не было два года, чтобы
бензином вашим здесь не пахло. И не ходите, не пишите, не звоните по телефону».
Главные жалобы, что не хочет почистить себе костюм, не хочет постелить себе
постель, не хочет в магазин пойти за покупками. А здесь его командиры немного протрут с
песочком, и он начинает меняться.
Через полгода отпускаешь его первый раз в отпуск. И говоришь: смотри, Сергей, ты
идешь в первый раз, посмотри, как на тебе все одето. Когда придешь домой, смотри, чтобы
ты отдал салют, и смотри, чтобы ты нашел себе дома работу, чтобы все время провел в
работе.
- Слушаю.
Приходит домой: что прикажете сделать, за водой сходить или пол помыть?
Родители думают, что сделали чудеса. Никаких чудес и никаких чудотворцев нет. А
так надо потребовать, чтобы мальчик не сомневался. И мальчик находит в этом
удовольствие. Он доволен тем, что может показать родителям, что он тоже способен
работать. От педагога требуется уверенность в своей правоте. Если вы уверены, что можете
требовать до конца, ребенок всегда сделает все, что нужно.
Я еще раз прошу меня извинить, если в моем рассказе было что-нибудь
назидательное. Это было случайно. Я ни в чем не убежден, я ни на какую назидательность не
претендую, а просто рассказываю то, чему я в жизни был свидетелем. (Аплодисменты.)
17
__________________________
Раньше чем отвечать на вопросы я остановлюсь на нескольких общих замечаниях,
имеющих большое значение.
Прежде всего – о моем отношении к педагогике.
Нападение на педагогику имеется у меня в первой части «Педагогической поэмы».
Это было нападение на самого себя, это был результат несчастного случая.
Но это происходило еще от того, что педагогика повернулась ко мне
провинциальным боком педологии. Вы не представляете себе, что за ужас – провинциальная
педология, да еще украшенная комплексным методом
18
, да еще никчемность представителей
методики педологии.
Я в течение нескольких лет находился в состоянии кровожадности в отношении
педологов. Я не пускал их к себе в колонию и говорил ребятам: «Не пускать их без моего
специального разрешения». А они боялись со мной встречаться даже в коридорах
Наркомпроса, они боялись, что я могу на них наброситься, кусаться и драться.