7_Makarenko

воспитания. Конечно, есть случаи, когда и единственный ребенок прекрасно воспитан, но

если взять статистику, то такой единственный ребенок в наших условиях — трудный объект

для воспитания. Я и решил коснуться этого вопроса.

В первом томе я еще ни о какой педагогике, собственно, не говорю и поэтому

решительно отвожу обвинения, почему о школе я не сказал, о чтении, о культурном

воспитании и т. д. Не сказал потому, что это у меня будет сказано в других томах, не мог

сказать все в первом томе. Здесь я хотел сказать о структуре семьи.

Что я пытался сказать? Прежде всего, я пытался сказать, что семья есть коллектив, то

есть такая группа людей, которая объединяется общими интересами, общей жизнью, общей

радостью, а иногда и общим горем. Я хотел доказать, что советская семья должна быть

трудовым коллективом.

Во-вторых, я хотел коснуться нескольких тем, относящихся к структуре этого

коллектива.

Что меня в этой структуре заинтересовало? Прежде всего, величина семьи. Я являюсь

сторонником большой семьи. Изображая семью Веткиных, исключительно сложную, я

ничего не выдумывал, все это взято из тех многочисленных примеров, которые я наблюдал.

Семья Веткиных - это действительные события семейной жизни одного из моих друзей,

правда, фамилия изменена,

так как он не дал разрешения писать о его семье

Большая семья, переживающая борьбу и всякие лишения и неприятности, все-таки

очень хороша, в особенности если отец и мать здоровые, трудящиеся люди, если никто не

пьянствует, никто никому не изменяет, нет всяких таких любовных происшествий, если все

идет нормально, то большая семья — это замечательное явление, и, сколько я таких семейств

не видел, люди из них выходят хорошие. В такой большой семье, где 12 — 13—14 ребят,

бывает шумно, ребята шалят, трудности, огорчения, а все- таки к 17 – 18 годам дети

вырастают хорошие.

Я и описал такую большую семью вовсе не с той целью, чтобы сказать: вот как

Веткин воспитал, учитесь у него, а только для того, чтобы кое-кого, может быть, увлечь

желанием иметь большую семью. Это была моя цель возбудить интерес к большой семье, а

показывать, как нужно эту большую семью воспитывать, я буду в других томах, а не в этом.

Точно так же я изобразил семью, где единственный ребенок, не для того, чтобы

показать, как неправильно его воспитывают, а для того, чтобы осудить стремление иметь

только одного ребенка. У нас это еще распространено: «родится один ребенок, и стоп!»

Говорят — будет лучше одет, обут, лучше будет питаться. А это неверно. Он одинок, у него

нет настоящего общества. Я показал, что происходит от этого. Это тоже вопрос структуры

семьи.

Вопрос о структуре семьи встает и в том случае, когда семья распадается. Наиболее

болезненные явления — это, конечно, уход одного из супругов из семьи в другую семью. Я

прекрасно понимаю, что мы не можем возвратиться к старой норме, когда родители должны

были жить всегда вместе, независимо от их отношений, как говорят украинцы: «Бачили очi,

що купували». На этом я не настаиваю. Но все-таки по отдельным примерам очевидно, что

уход из семьи иногда происходит легкомысленно. Если бы люди посерьезнее, построже к

себе относились, если бы у них было больше тормозов, может быть, не уходили бы.

Посмотришь, и любовь возвратилась бы. Любовь нужно тоже уметь организовать, это не то,

что с неба падает. Если талантливый организатор, то и любовь будет хорошая. Нельзя

любить без организационных усилий.

Это отдельный вопрос, о нем можно отдельно говорить, но вот, например, мои

коммунары так относились к «Ромео и Джульетте» Шекспира. Они говорили:

«Плохие организаторы. Подумаешь, девушке каких-то порошков дать — потом

хоронить, что это за организаторы? Потом кого-то послали с известием, не пустили в