69 / 112
67
на и поэтому не может быть использована в качестве ресурса. Последнее
создает иллюзию результатов и достижений в манипуляциях визуальности,
которые связаны с основным продуцирующим агрегатом изображений:
медиа. Поддержание эффективности – несложный процесс, поскольку ме-
диа формируют реальность, т.е. то поле, в котором и разворачивается эф-
фективность. Эта замкнутость указывает на то, что время власти медиа бу-
дет еще долгим.
Визуальность артикулируется цветовыми пятнами
228
, собирающими
ансамбли, способные быть содержанием глаза. Отсылание к какой-либо
значимости, к каким-либо ценностям симулированно. Визуальность довле-
ет. Персонаж, изображающий кандидата в депутаты, висящий на одной
стороне рекламного щита, ничем, помимо взаимного расположения пятен,
не отличается от другого, висящего на обороте. Текста в классическом
лингвистическом понимании нет. Лишь предлог «за». Победит тот, чьи
изображения больше и дольше воспроизводятся. Пространство изображе-
ния и время изображения – основные факторы власти. Даже война теперь –
война изображений. Вооруженные конфликты, случившиеся в последнее
время, – лучшее этому подтверждение
229
.
Но что происходит при смене власти текста на власть изображения?
Прежде всего то, что у современника атрофируется способность вообра-
жения. Чтение – это всегда сотворчество, предполагающее активность чи-
тающего. Активность здесь хоть и инициируется конкретным видом гер-
меневтической стратегии, но присутствует в процессе всегда. Восприятие
же изображения – это почти всегда внятие. Активность здесь проявляется
гораздо слабее. Возникает опасность власти непромысленного изображе-
ния, опасность тоталитаризма, наконец. Более того, современные техноло-
228
Самая эффективная манифестация визуальности – это изображение жеста. Особенно если
этот жест политический. Например, ботинок, летящий в известного политика. Этот конкретный
жест интересен и тем, что обозначает ситуацию столкновения изображений. Одно изображение
пытается накинуть свои властные сети на другое. Изначальный расчет на разрушение ботинком
изображения не оправдывается. Возникает новое изображение. Жест как наиболее яркое про-
явление визуальности обладает гораздо большей силой воздействия, чем простая словесная де-
кларация. Это связано с тем, что доверие к тексту падает, в отличие от доверия к изображению.
Изображение эффективнее слова. Оно держит дольше, но держит как изображение, дистанци-
рованно. Поэтому современный человек не видит диссонанса в резком перепрыгивании с сю-
жета, показанного на телевидении, о девочке, больной раком, на сюжет о новой зубной пасте
или новом телевизоре с огромной площадью экрана. Визуальность не просто вытесняет тексту-
альность, она делает сам текст изображением. Рекламу, предвыборные баннеры или постмо-
дернистскую технику зачеркивания понятий очень сложно назвать текстом.
229
См. подробнее об этом: Вирильо П. Информационная бомба. Стратегия обмана. М., 2002.
190с.; Великий автомат. Беседа М. Рыклина с П. Вирильо // Рыклин М.К. Деконструкция и де-
струкция. Беседы с философами. М., 2002. С.124-139.