22 / 110
20
таки сохранила детскую веру в какую-то великую правду», думает о
тысячах людей, которые, несмотря на страдания, «живут и верят» [14]. И
жизнь, как представляется Качкову, «постепенно формируется и
движется к какой-то великой цели. Через эти страдания выявляется
светлый лик жизни через века» [14, c.178].
Эту мысль укрепляет в Качкове торжественная пасхальная ночь,
служба в церкви, куда он отправился со своим соседом, студентом-
медиком, весьма скептично относительно веры настроенным, но в такую
ночь тоже не смогшим усидеть дома. Характерно в лейтмотивном
контексте шмелевской прозы такое исполненное символики описание
внешней обстановки: «В комнате было уже вечернее солнце, и играл на
обоях зайчик. Этот вечерний свет был знакомый, предпраздничный свет
весеннего вечера. Потом этот свет стал краснеть, бледнеть, сдвигаться,
и в окно заглянуло холодеющее небо» [14, c.180]. Сюда следует добавить
признание Качкова, что в детстве, «когда на душе было как-то особенно
ясно и хорошо», небо было особенное: «Плыли облака, а мне казалось,
что это не облака, а мое это, радостное плывет, как белые лебеди на
синей воде», – и что позднее лишь однажды, после посещения монастыря
он «почти узнал его, старое, знакомое небо... детское небо...» [14, c.178].
Здесь обнаруживаются такие лейтмотивные пересечения: мотив
ясной детской веры, доверчиво приближающей к себе в своем восприятии
небо, – сквозь который проступает мотив жажды возвращения, обретения
утраченного рая, каким был мир в восприятии непорочной детской души.
Одухотворенный образ неба как бы зовет, притягивает к себе героя.
Справедливо замечено, что «мотив возвращения, поиск “укрытия” и
защиты присутствует в творчестве художника начиная с первых
литературных опытов и до конца жизни» [15].
Благодатный сдвиг в душе Качкова происходит, как экспрессивно
и вместе с тем тонко показывает Шмелев, во время его созерцания
пасхального действа, через которое вдумчивому и впечатлительному
молодому художнику открылась не только красота совершаемого, но и его
сокровенный смысл. Когда «обходил крестный ход тьму вокруг с
тысячами огней», герой Шмелева восторженно восклицает: «Вот
оно!.. Единение! Все одним связаны, тем, что живет в тайниках души, что
не выскажешь... Только великие идеи могут так связывать! Родина, вера,
самое дорогое, что ни за какие силы нельзя продать!» [14, c.188]. Здесь
у Шмелева мажорно зазвучал мотив духовной силы православной