28 / 110
26
Глава II. Поэтика эмигрантской прозы И.С. Шмелева
II.1. Сакральность русского пространства в художественном
осмыслении Ив. Шмелева (по рассказам периода эмиграции)
Необычайная духовная сила, нравственная чистота, эстетическое
совершенство его главных книг о России – «Неупиваемой чаши», «Лета
Господня», «Богомолья» – заставляет воспринимать их как произведения
русской классики, воплощающие православное мировосприятие.
Вниманием современного литературоведения все серьезнее овладевают
различные проблемы творчества Ив. Шмелева. И, тем не менее, еще целые
пласты его наследия нуждаются в серьезном научном осмыслении, – в том
числе произведения малых жанров, написанные им в эмиграции: рассказы,
публицистические очерки, воспоминания. Между тем, полагаем,
справедливо мнение, что «по эмоциональной глубине и художественной
тонкости рассказы Шмелева эмигрантского периода – новый, более
высокий этап в его творческом движении» [1].
Обратимся к произведениям этого жанра из цикла «Новые рассказы
о России» – «Блаженные» и «Свет Разума» (1926). Их объединяет мотив
подвижнического
православного
жизнетворчества
в
эпоху
послереволюционного лихолетья.
Рассказ «Блаженные» повествует о встречах героя-повествователя на
дорогах России с редкими для той поры феноменами – душевными
подвигами юродства Христа ради, с одной стороны, и православного
проповедничества в ситуации, заставляющей вспомнить Савла, ставшего
Павлом. У Шмелева это бывший слесарь, большевик, атеист, Семен
Колючий, понесший в народ слово Божие в результате произошедшего в
нем душевного прозрения после увиденных и перенесенных страданий.
Семен горячо и страстно рассказывает о своем перерождении, а в
авторское повествование вплетаются интонации, «поднимающие» его над
жизненными реалиями, делающие «случай» явлением не просто
конкретно-выразительным, но соотносимым с прекрасными высшими
надмирными началами: «Я слушал восторженную, певучую речь Семена
Устиныча. Блеском дрожало в его глазах под сумрачными бровями.
И блеском, голубым и золотым блеском первых осенних дней, дрожало и
на земле, и в небе. Березовая роща за нами золотилась. За ней, в белых
стволах, сияло, голубело. Липы и клены за прудами краснелись – горели