33 / 110
31
автор, помогают родные святыни: «Скорбью одолеваем, возмутился!
Кадила не удержу. А самолично анафемствовать не могу! Поглядел я на
образ Чудотворца Николая. А Он, без свечей и без лампады, строгий! И
передалось от Него: «Следуй, дьякон, Свету Разума! И тут-то со мной и
вышло… И до сего часу в смятении, не согрешил ли … А в сердце своем
решил» [6, с.84]. Решил же дьякон с верной своей паствой идти, как и
прежде, крестным ходом на Иордань под хоругвями, – туда, где
«нечистые» свое, отвергающее церковь, крещение объявили и соблазнили
им бедного учителя. И не предполагал дьякон, идя «как на подвиг»,
чувствуя, что «вызван на единоборство», что весь город стечется к нему
под хоругви. Отощавший народ, рыбаки, загорелись: «Надо доказать
приверженность, чтобы в море попрыгали массой!» [6, с.85]. Как это часто
бывает у Шмелева, драматическое и ироническое сливаются, стиль искрит
юмором в самых серьезных местах. Когда дьякон узнал, что собраны
призы в виде вина и табака для пловцов, смутилось его сердце:
«недостойно сие высоты веры и Света Разума!» [6, с.85]. Но, страстно
обращаясь ко Христу, он умоляет его простить их: «Ведь чисты сердцем,
как дети. И хулиганы, и пьяницы, и воры, и убийцы даже… а чисты перед
Тобою, как стеклышко, перед сиянием Света Разума!» [6, с.85]. Не на них
вина, понял дьякон, – а мудрых земной мудростью: до чего довели народ!
Собою его заслонили, подменили, сочли себя подобным мудрым их
скудельной мудростью! А ему высшая мудрость дарована. Свет Разума, но
ключ у него украден! И понял я тут внезапно, что такое Свет Разума! Вот,
сие …показал дьякон себя на сердце…Высший Разум – Господь в сердцах
человеческих» [6, с.85-86]. Это откровение, пришедшее к шмелевскому
герою, и стало эмоциональной кульминацией рассказа, обусловившей его
победу над хулителями православной веры, дало ему смелость объявить
им «анафему» и подвигнуть народ на поддержание древнего благочестия.
«Народ, – рассказывает он, – “Спаси, Господи, люди твоя” поет всеми
голосами… прямо, скажу, стихия объявилась! Восемнадцать человек враз
приплыли со крестами, семеро без крестов, но со знамением на челе
радостном… Праздников Праздник получился. И всем народом – “Спаси,
Господи”, – ко храму двинулись» [6, с.87].
Дьякон мучим тем, что «язычество допустил в пресветлую нашу
веру» [6, с.87]. Собеседник, однако, соглашается с тем, что в этом случае
«по силе возможности душа сказала», что здесь – всего народа Свет
Разума» [6, с.88]. Это согласие детскую радость доставляет дьякону, и