49 / 370
47
будет больше 100 тысяч. Существуют ли все эти 100 тысяч взаимодействий, или только 50
тысяч, или 1 тысяча, имеет ли это какое-нибудь значение или не имеет?
Наш опыт говорит, что число реально существующих в каждый данный момент взаи-
модействий очень невелико: не более 150–200. Следовательно, каждое взаимодействие неиз-
менно прерывается, а подавляющее большинство возможных взаимодействий всё время
находится, так сказать, в потенциальном состоянии. Они только возможны, но на деле их
нет. И чрезвычайно велико число таких случаев, когда два члена коллектива просто не взаи-
модействуют, линии их движений не скрещиваются.
Признак взаимодействия делается в известной мере случайным признаком и, во вся-
ком случае, переменным. Если его считать всё же достаточным для определения, то как ре-
шается такая задача: «Я прошёл несколько кварталов по главной улице города, мне навстре-
чу прошло несколько сот человек. Все мы видели друг друга, слышали шум шагов, иногда
друг друга толкнули, извинились, друг друга приветствовали, друг с другом поговорили.
Имеем ли мы право сказать, что главная улица города будет коллективом?»
Требуется ещё второй признак – «совокупное реагирование на те или иные раздраже-
ния». Но такой признак имеется. Все эти проходящие по улице люди совокупно реагируют:
радуются солнечному дню, сторонятся автомобилей, подчиняются знаку постового милици-
онера, останавливаются перед интересными витринами, обходят заградительные знаки на
тротуаре, вздрагивают при звуке взрыва в автомобильном моторе, глазеют на похороны и так
далее и так далее.
Одно из двух: либо улица тоже коллектив, либо предлагаемые два признака коллек-
тива случайны, неточны и ничего не определяют. Подравшиеся пьяные не только взаимодей-
ствуют, но и совокупно реагируют: удирают от милиционера, отталкивают людей, желаю-
щих их примирить, видят одни и те же лица, слышат один и тот же шум. И с другой стороны,
в организованной коммуне, несомненном коллективе, случаи действительно совокупного ре-
агирования не так уж часты – коллектив в своем реагировании всегда дифференцирован,
этим он и отличается от толпы.
Итак, нам приходится констатировать, что наш реальный коллектив с наукой не по-
мирился. Пожалуй, он и не мог помириться, ибо эта наука меньше всего интересуется кол-
лективом.
У А.С. Залужного и других определение коллектива имеет целью систематизировать
исключительно логические понятия, связанные с коллективом. В погоне за кажущейся
стройностью систематики, за возможностью написать какую-нибудь классификацию авторы
почти не замечают живого коллектива и его характернейших признаков. И тот коллектив,
который смотрит на нас с книжных страниц «Учения о коллективе», – это что-то в высшей
степени невыразительное, расплывчатое, случайное и пассивное. «Взаимодействие и сово-
купное реагирование» – это что-то даже не человеческое, не социальное, от чего на десять
верст несёт биологией, это стая обезьян или колония полипов, что хотите, но не коллектив
людей, не человеческая деятельность.
Эти «достижения», собственно говоря, эта биологическая всеобщность только и поз-
воляют авторам считать коллективом всякое явление среди людей, если это не один человек,
а больше:
1. Группа самостоятельно затеявших игру детей.
2. Летучие митинги.
3. Уличные толпы, объединённые каким-либо действием.
4. Банды беспризорных.
5. Собрание верующих, не принадлежащих к организованной религиозной общине.
К коллективам относят и государства, и даже Лигу наций. А мы ещё рекомендуем
прибавить подравшихся пьяных или пассажиров трамвайного вагона.
Если это и систематика, то систематика бесполезная.