3_Makarenko

вались самыми настоящими циниками и низвергателями. Покорные рабы то и дело восставали и

обнаруживали настойчивое желание в пух и прах разнести весь «благородный» цивилизаторский

мир. Даже самые мирные сельские жители, казалось, идеально вымуштрованные земскими

начальниками и церковноприходскими школами, вдруг без всякой застенчивости начинали под-

жигать дворцы своих «благодетелей», с идеальным хладнокровием игнорируя неизбежно угро-

жающие им в таком случае загробные застенки. Педагогика господствующего класса, вырабо-

танная поколениями воспитателей, оказывалась ни с того ни с сего ликвидированной.

Слишком хорошо нам известна история таких провалов педагогической теории, и о

них можно даже не вспоминать.

Но вот что хорошего сделано у нас после Октябрьской революции?

Много сделано хорошего. Мы имеем и комсомол, и школы, и фабзавучи, и рабфаки.

Но были и провалы. В чем их причины? Кто же в этом виноват?

Во всех неудачах воспитания виноваты, конечно, мы, педагоги, и прежде всего, вино-

вата наша педагогическая логика, наша педагогическая теория. В последние дни на нас по-

смотрели старшие строгим глазом и сказали:

– Ну, куда это годится, как вам не стыдно?

К сожалению, трудно говорить о воспитательных приёмах как о какой-нибудь систе-

ме, как о единой разработанной теории. Если вычеркнуть из досужих педагогических разгла-

гольствований все украшающие революционные фразы, термины и призывы, то в получен-

ном остатке мы найдём конгломерат самых разнообразных идеологий, теорий и систем.

Больше всего здесь окажется отрыжек «свободного воспитания»

, толстовства

, непротив-

ленчества. На втором месте стоят сентенции так называемой социальной школы Дьюи

Наторпа

, потом немного солёной воды бременцев

, наконец, так называемая общественно

полезная работа.

Теория ограничилась декларированием принципов и общих положений, а переход к

технике был предоставлен творчеству и находчивости каждого отдельного работника. В этом

же видели педагогическую мудрость.

То, что «натворили» самодельные творцы-педагоги, и есть практика. В оправдание

можно, правда, сказать, что и творить им как следует прожектеры от педагогики тоже не да-

вали. Бывали случаи, когда под руками энергичного человека, смотришь, что-то начинало

выходить путное. Но проходит год, другой – всё развалилось, и сам энергичный человек ис-

чез, и он уже не педагог, а кооператор.

Оказывалось, действовал такой закон: пока дело в детском доме, например, идёт пло-

хо – чиновники сидят и скулят с печальной физиономией о том, что дело наше трудное, что

нет людей, что нет материальной базы; но как только в каком-нибудь пункте зашевелится

настоящая работа – они набрасываются на неё со всей эрудицией, принципами и формулами

и по всем правилам доказывают, что дело делается не так, как нужно, что в деле непоправи-

мые провалы, которые должны привести к воспитательной катастрофе.

Нужно обратить внимание читателя особенно на такую форму: это

должно привести

к плохим результатам. За 12 лет своей практики, подвергаясь не раз экзекуции со стороны

теории педагогов-олимпийцев, я ни разу не слышал другой формулы: это

обычно приводит

плохим результатам. Вот это небольшое различие между подчёркнутыми словами наилуч-

шим образом характеризует логику и является истинной первопричиной и теоретической

бедности, и практических неудач.

У нас не было педагогической техники прежде всего потому, что и слова

«педагогическая техника» никогда не произносились, и сама педагогическая техника

не наблюдалась и не исследовалась. И это произошло не потому, что о ней

случайно забыли, а потому, что традиционная педагогическая философия вела свою

работу по дорогам, необходимо проходящим мимо педагогической техники.