184 / 354
182
бороды и сказал приятным, бархатным голосом:
– Простите, господа, задержались.
Троицкий приветливо поклонился. Алеша ловко повернулся на каблуке здоровой ноги, с
галантным сарказмом торжественно протянул руку по направлению к гостям:
– Пожалуйста! Покупателили!
Пономарев отшатнулся к роялю, выпучив глаза. Алеша быстро прошел мимо него в
переднюю, за Алешей, по –прежнему неся впереди безмятежную угрюмость усов, проследовал
капитан. Позади раскатился неудержимый, звонкий хохот Бориса Остробородько. Уже в коридоре,
рядом с испуганной Марусей, Борис догнал их и закричал на весь дом:
– Здорово! Честное слово, здорово! Может, ты и не прав... а только... я все равно... не
хочу…
_____________________________________
Часть 2
13
…Гости взобрались на трибуну по шаткой, узкой доске. У Петра Павловича Остробородько
в этот момент было такое выражение, как будто он всходил на эшафот.
Муха объявил:
– Первое слово пусть скажет владелец завода, гражданин Пономарев.
Пономарев сказал коротко, просто, терпеливо. Голос у него был громкий, отчетливый,
круглый, но он не давал ему полной силы, впрочем, это и не было нужно: он никого, ни в чем не
хотел убедить, ему было все равно, что о нем думают, он шел через вьюгу, и впереди для него еще
не показались огни. Вопрос был ясен, и ясно было его, Пономарева, хозяйское благородство. В
кассе осталось ровно столько денег, чтобы рассчитаться с рабочими, – продавать нечего. Стаканы
для снарядов работаются теперь в убыток, да для стаканов и металла нет. Пиленого леса во всем
городе нет. И угля нет. И ничего нет. На заводе тысячи деталей металлических, а дерева нет,
веялки и молотилки собирать не из чего.
– Сами видите: штурвалы, шестерни, штанги – все лежит, а собирать нельзя. Лесопильные
заводы стоят: того нет, другого нет.
Голос издали крикнул:
– А чего им не хватает, лесопильным заводам?
Пономарев не ответил, даже не оглянулся на голос. Ответили с другого края площади:
– Совести у них не хватает! Лесопильные закрылись, и наш закрывается. Одна шайка!
Из шпалопропиточного завода на площадь в беспорядке высыпала толпа рабочих и
двинулась к митингу. Через головы стоящих Пономарев следил за ними и мямлил:
– Все, что можно сделать, я сделал бы. Я не отказываюсь. А только я ничего не вижу...
Пономарев отодвинулся в тыл трибуны. Его последние слова просто остались
несказанными.
На земле переглянулись, переступили, кое –кто с досадой переложил завтрак под другую
руку.
Алеша стоял рядом со старым Котляровым. Котляров поддернул винтовку, улыбнулся
Алеше, двинул одним плечом вперед.
– А вот я пойду им скажу. С винтовкой ничего?
– Еще лучше, только не убей никого.
Винтовка Котлярова поплыла над толпой. Колька Котляров проводил отца грустными
голубыми глазами.
– Котляров будет говорить! – объявил Муха.
– Давай, давай!