228 / 354
226
очаровательной экспрессией, в таком быстром и живом потоке, что читатель ни на одну минуту не
испытывает тоски по личной истории того или иного героя. Необходимо отметить, что даже
личная судьба самого Петра I не сделалась в романе главной сюжетной линией. Может быть, на-
зывая роман именем Петра, автор и хотел изобразить, прежде всего, этого даря, может быть
именно поэтому он уделил так много внимания его отношению к Анне Монс. Но получилось не
так.
История оживлена А. Н. Толстым настолько совершенно, что читатель не хочет выделять
никого, в том числе и Петра, из общего исторического движения. Петр в представлении читателя
остается только главной фигурой в исторических событиях, именно потому интересной, что в этой
фигуре отражается история. Петр начинает ряд многих таких же важных и таких же исторических
фигур. Симпатии читателя к Петру возникают без связи с его личной судьбой, с его любовью, они
возникают потому, что Петр вместе с другими делает великое историческое дело. И поэтому,
может быть, хорошо, что автор не углубляется в психологические тайны Петра.
Чем же все–таки объясняется исключительная увлекательность романа Толстого, если эта
увлекательность не обеспечена ни фабульной оригинальностью и новизной, ни стройным и
глубоким сюжетом психологических картин?
Может быть, эта увлекательность проистекает из высказываемых автором мыслей,
положений, из той философии автора, которая новым светом освещает для читателя петровскую
эпоху, стремления и борьбу действующих лиц?
Да, роман «Петр Первый» отличается активным и даже страстным тоном отношения автора
к изображаемым событиям, и это придает роману прелесть взволнованной искренности и
полнокровности настроений. Правда, А. Н. Толстой нигде не выступает от первого лица, нигде не
навязывает читателю свое мнение, роман ни в какой мере не перегружен сентенцией, но сентенция
все же имеется, она чувствуется и в самом тоне, и в расстановке действующих лиц, в их
высказываниях, в системе исторических сил. В романе писатель старается вести за собой читателя.
Стараясь быть более или менее объективным в описании отдельного действующего лица, не
усложняя это действующее лицо излишним грузом авторского вымысла и создавая, таким
образом, впечатление авторской беспристрастности, А. Н. Толстой далеко не беспристрастен к
композиции романа. Очень возможно, что это есть самый правильный метод изображения
исторических событий, правильный способ высказывания современника по поводу исторических
эпох прошлого.
В художественном произведении, в отличие от строго научных исторических монографий,
мы допускаем активное авторское толкование, но, разумеется, допускаем только до тех пор, пока
нет противоречий между этим толкованием и наукой, пока автор не искажает историю. По
отношению к эпохам не вполне ясным, не до конца освещенным наукой, возможность такого
толкования вообще шире и больше, и А. Н. Толстой пользуется этой широтой в полной мере.
Но...
А. Н. Толстой – писатель советский, и это также обязывает. От него мы требуем не только
соответствия с наукой вообще, а соответствия с наукой марксистской, требуем применения
методов исторического материализма. Нашей критикой уже отмечено было, что в своем
последнем романе писатель сделал большие успехи в этом направлении, отказавшись от
предлагаемой им раньше темы трагической уединенности Петра I. В разбираемом романе Петр
изображен на фоне определенной национальной классовой жизни, и его пути представлены как
пути участника классовой борьбы и выразителя определенных классовых стремлений. Это и сооб-
щает роману настоящий советский стиль, делает роман увлекательным именно для советского
читателя, уже привыкшего требовать от художественного произведения той истины, которая
только и может прийти от марксистской мысли.
Но, удовлетворяя этому требованию в общей установке и методе, А. Н. Толстой далеко не
выполняет его в смысле точности и строгости художественных показов и выводов. Отказавшись
от трагического освещения фигуры Петра, от