8_Makarenko

314

жет быть, был шизофреник, может быть, подослан врагами. Меня заинтересовал класс. Класс испу-

гался, не мог помешать мальчику застрелить учительницу.

Попробуйте в коммуне войти в класс с винтовкой. Кто мог разрешить ему стрелять? А вот там

испугались! И это надо преодолевать и при помощи игры.

Последний раздел – это отношение к родителям. Здесь мой старый опыт в железнодорожной

школе пополняется 5-летней работой в коммуне. Последние 5 лет мне присылали школьников, кото-

рые в школе дошли, что называется, до ручки, и мне отдавали этих ребят в качестве баринов, барчу-

ков.

Эти дети, конечно, тяжелее беспризорных. У беспризорного все дороги сходятся на коммуне,

на мне и на учительском коллективе. А у этого - папа и мама. А у папы иногда автомобиль, ромб

патефон и деньги. Попробуйте взять в обработку такого. Это труднее. И я поневоле пришел к необ-

ходимости быть в контакте с родителями.

Средняя норма вам прекрасно известна: когда вызывают родителей и говорят: вот ваш маль-

чик то-то и то-то сделал. Смотрят в глаза и думают: что родитель с ним сделает? А у вас доброде-

тельное выражение лица, и вы говорите: конечно, бить не надо. Отец уходит, вы никому ничего не

скажете, а в глубоких тайниках души, скрытых даже от жены, думаете: вот хорошо, если бы он все-

таки постегал мальчишку.

Другая форма обращения. Для классного руководителя и директора ясно, что семья данного

мальчика воспитывать не может. И тогда классный руководитель, и директор что должны делать?

Обычно что они делают, хотя и пришли к убеждению, что семья воспитывать не может? Тем не ме-

нее, они идут в семью и начинают учить родителей, как надо воспитывать ребенка. Семья, испортив-

шая ребенка, сколько бы вы ее ни поучали, в большинстве случаев не поймет этого, и если вы начне-

те натаскивать ее на педагогические действия, можете еще больше испортить дело.

Но это не значит, что нельзя воздействовать на семью. И лучший способ воздействия - через

ребенка

У меня был такой случай: приезжает с ромбом муж и жена без ромба

(смех)

и говорят: наш

мальчик такой, что мы просто не знаем, что с ним делать. Это такой барин, мать поносит, постель не

застилает, ничего не хочет делать, в школе тоже плохо учится, грубиян, а еще взял и продал обли-

гации. Возьмите его, пожалуйста, пусть поживет у вас четыре месяца. Уехали, на одном договори-

лись: не ходите к нам, не пишите нам и не переписывайтесь с мальчиком. Сдашь мальчика в отряд, он

пойдет на завод.

Через некоторое время спросишь командира, как такой-то? Ничего, держится, отвечает ко-

мандир. Проходит два месяца. Мальчик просится разрешить пойти в отпуск. Отпускаешь и говоришь

ему: когда придешь домой, скажешь, прежде всего, «здравствуйте» отцу и матери, а потом спросишь,

что надо сделать. И когда сделаешь, скажи «до свиданья», надо идти в коммуну.

Приходит, докладывает: из отпуска прибыл. Все прошло хорошо. Через полчаса приезжают

родители и говорят: ах, что вы с сыном сделали, его прямо не узнаешь.

Действие на семью через учеников я мог усилить; когда у меня была военизированная школа.

Я держал учеников на учете, я их держал по бригадам. Были руководители. Все руководители утром

отдавали рапорт. Приказом я назначал смотр, на смотре присутствовали, кроме меня, старосты клас-

сов. Я приходил во двор, бригада была выстроена, и я со всей бригадой обходил квартиры

Вот такие бригады, ответственные через бригадиров перед директором, отдающие отчет на

общих собраниях, – прекрасное воздействие на семью. Я думаю, что лучшая форма влияния на семью

должна быть с такой логикой, что школа – это государственная организация, а семья – это бытовая

организация,

воздействовать

на

семью

лучше

всего

через

ученика.