99 / 186
97
выражения для угнетенных: «Суд позволяет ‘традиции угнетенных’ (как
говорил Беньямин) высказать свое требование справедливости от имени
самой истории. Суд помогает выразить то, что прежде было исторически
невыразимо»
302
.
Важно отметить, что теперь это «юридическое бессознательное» у
Фелман может и должно быть проработано в некоей зримой перспективе:
осознание невозможности окончательного судебного вердикта должно
привести к изменению смысла судебных процессов, которые более не
исполняют закон, но меняют его ради справедливости. При этом важно
также, что коллективное и субъективное суждение пронизывают друг
друга, что и придает смысл демократии как политическому институту – не
репрезентативной демократии, но прямой, когда все люди включаются в
суждение, что и составляет ткань политического.
Фелман теперь признает вовлеченность своей концепции в
мессианскую традицию, пронизывающую и тексты ключевых для нее
мыслителей ХХ в. – Х. Арендт, З. Фрейда и В. Беньямина, но пытается
перевести ее в политико-правовое русло. Для нее Судный день
оказывается таковым в буквальном, юридическом, а не в теологическом
смысле: «Только Судный День придаст истории значение (значение,
которое не может принадлежать ‘ни одному человеку, ни всем людям’),
возникающее и выходящее на свет из политического бессознательного.
Только в Судный День прошлое в его подлинном смысле полностью
получит значение – значение, когда даже невыразимость истории
(молчание жертв и немота травмы) получит свое выражение. <…> Это
упоминание Судного Дня, к которому движется история, часто
рассматривается как вовлеченность Беньямина в мессианскую
эсхатологию. Я же рассматриваю его в секулярном ключе – как
революционно законный день, который будет судить саму историю, день,
когда история должна будет переоценить свою ужасающую
несправедливость»
303
.
*
*
*
Таким образом, предложив концепцию травмы для объяснения
различия свидетельства и свидетельских показаний, Фелман пытается
связать вместе целый ряд актуальных для 1980-1990-х гг. проблем:
302
Felman S.
The Juridical Unconscious. Р. 12. Однако параллельно Фелман
оговаривается, что речь не идет о «позитивном» понимании юридических норм: «То,
что можно услышать в суде, нельзя артикулировать на языке закона». Ibid. Р. 4.
303
Felman S.
The Juridical Unconscious. Р. 15.